Первая лекция будет посвящена личности известного французского поэта Андре Дю Буше, столетие со дня рождения которого отмечается в этом году. Прозвучат авторские переводы Ивана Курбакова из сборников «Воздух» и «Или где солнце».

Андре Дю Буше (1924-2001) — французский поэт, переводчик и литературный критик. Родился в Париже и жил во Франции до 1941 года. Его семья покинула оккупированную страну и переехала в США, где он изучал литературу в Колледже Амхерста и в Гарвардском университете. Проработав год преподавателем, вернулся во Францию, где вошел в круг таких поэтов и художников, как Пьер Реверди, Рене Шар, Франсис Понж, Пьер Таль-Коат и Альберто Джакометти. Дебютирует в 1951 году со сборником «Воздух». В 1961 Дю Буше издает сборник «Пустая жара», который получает Премию Критиков. В 1966 вместе с Ивом Бонфуа, Жаком Дюпеном, Паулем Целаном и другими начинает издавать поэтико-художественный журнал «L’ephemere». На протяжении жизни Дю Буше также основательно занимался художественной критикой, прежде всего связанной с работами Николя Пуссэна, Геркулеса Сегерса, Таль Коата, Брама ван Вельде и Джакометти. Переводил сочинения Пауля Целана, Гельдерлина, Осипа Мандельштама, Бориса Пастернака, Лоры Райдинг, Уильяма Фолкнера, Шекспира и Джеймса Джойса. В 1983 году Андре дю Буше получил Национальную поэтическую премию.

Медленное чтение стихов Фридриха Гёльдерлина (1770–1843) в оригинале и в переводе. Модератор — поэт и переводчик Егор Зайцев.

Фридрих Гёльдерлин — один из главных поэтов романтической эпохи, неоднократно переоткрывавшийся в последующие столетия. Искавший в стихах невозвратимую и недостижимую Грецию, он прививал «классическую розу к немецкому дичку». Под немецкими липами он находил себя в тени эллинских платанов, «в миртах, где Аспазия бродила» — в Греции, которой никогда не существовало, которая воплотилась в его стихах.

11 февраля на семинаре в Île Thélème мы вспомним историю жизни Гёльдерлина, проследим влияние на важнейших немецкоязычных поэтов (Рильке, Целан),приобщим к разговору фрагменты из Хайдеггера и — самое главное — медленно и внимательно всмотримся в стихи.

Новая встреча цикла «Поэтики Земли» будет посвящена норвежскому поэту и переводчику Туру Ульвену, о котором расскажет поэт и переводчик Дмитрий Воробьев.

Стихи Ульвена немногословны, остроумны, трезвы. Они отпугивают своим страхом случайного читателя, как маленькие подземные насекомые, застигнутые врасплох любопытным ребенком, поднявшим камень. В своей неутешительной поэзии Ульвен обнуляет гуманистические идеалы, включавшие в себя восхищение устройством природы и человека. Место человека в геологической истории темно и присно. Переход из мира копающихся в мир ископаемых не имеет чёткой границы. Исчезание в одном мире равно образованию в другом. Жизнь ценна потому, что ещё есть, и другой формы страдания и забвения у нас не будет.

Отдельно стоит упомянуть, что на встрече будет представлена книга Тура Ульвена «Исчезание равно образованию. Стихотворения и эссе», перевод с норвежского Нины Ставрогиной и Дмитрия Воробьева. М: изд-во Ивана Лимбаха, 2023.

Ван Вэй — поэт, живописец, каллиграф, музыкант. Вместе с Ли Бо и Ду Фу называют одним из трёх величайших представителей классической китайской поэзии эпохи Тан (VI – X вв.). О жизни Ван Вэя, как и о жизни многих других старых китайских поэтов, известно немногое — мы не знаем даже точных дат его рождения и смерти. Однако его влияние на всю последующую поэтическую и живописную традицию трудно переоценить: именно в его творчестве конструируется феномен особой спаянности текста и изображения, где образы поэтические по большей части трудно отделить от образов чисто живописных. Не случайно крылатыми стали слова поэта Су Ши (Су Дунпо, XI в.): «Наслаждаюсь стихами Моцзе [Моцзе — второе имя Ван Вэя] — в стихах его картины; гляжу на картины Моцзе — в картинах его — стихи».

На семинаре мы поговорим об общих особенностях классической китайской пейзажной лирики, а также индивидуальном стиле Ван Вэя и разберём несколько самых известных текстов поэта. Лектор и ведущая встречи — Юлия Дрейзис.

Поэма «Blanco» Октавио Паса, мексиканского поэта, лауреата Нобелевской премии, — одно из самых сложных и странных произведений латиноамериканского авангарда. Пас пишет эту поэму в середине 1960-х годов, когда он живет и работает в Индии, параллельно общаясь с местными поэтами и художниками и совершая постоянные поездки по стране. «Невероятная масса жидкой ртути, чуть колеблющаяся; неясные холмы вдали; стаи птиц; бледное небо и ошметки розоватых облаков», — так, на судне, входящем в бомбейский порт, он описывает он свои первые впечатления от Индии. В дальнейшем в прозе и стихах он много размышляет о ключевых принципах этой культуры, видит в ней тягу к установлению оппозиций и их разрушению, поразительное сходство между тантризмом и входящем в те годы в моду во всем мире структурализмом. Поэма «Blanco» знаменует высшую точку этих размышлений, оказываясь не только прекрасной поэзией, но и своего рода философским трактатом в стихах: она отталкивается от традиции франкофонного модернизма и авангарда в лице Стефана Малларме и поэтов-сюрреалистов, но основным источником вдохновения для нее становится традиция тантрического буддизма, пропущенная через призму современной поэту структуралистской науки — в первую очередь, через работы Клода Леви-Стросса.

На семинаре речь пойдет о том, как читать эту поэму и какие ее смыслы могут открыться заинтересованному читателю. Также будет прочитан первый русский перевод «Blanco», выполненный Кириллом Корчагиным, который выступит с лекцией о поэме.

Находившийся у истоков битнического движения американский поэт Гэри Снайдер рано обрел свой собственный путь, связанный с отказом от жизни в больших городах, постижению дикой природы западного побережья США и длительного пребывания в буддистских монастырях Дальнего востока. Его поэзия, как и философская эссеистика последовательно культивировали сырую и лаконичную силу выражения своего индивидуального опыта, идущую от Генри Торо через Уолта Уитмена к битникам, cплавляя ее с более утонченным паундовским имажизмом и универсалистским духом буддистского мировоззрения, где голос и слух самого пишущего всегда находятся в бдительном внимании по отношению к неантропоморфным средам — географическим, растительным, животным и духовным.

В новой встрече цикла «Поэтики Земли», которую проведет один из его кураторов Иван Курбаков, мы разберем и послушаем некоторые из наиболее знаковых его стихотворений, поразмышляем о тезисах из его эссе «Поэтическое и первобытное» и посмотрим документальный фильм «Практика дикой природы»

«Разговор в горах» — одно из немногих прозаических произведений Пауля Целана. Этот текст создавался как реплика в личном диалоге с Теодором В. Адорно, но опубликован был в качестве полемического выпада против критиков целановской поэзии. Язык, на котором написана эта проза — стилизованный «еврейско-немецкий», отсылающий к «буквализмам» Франца Кафки — может сказать нечто и о поэтике целановских стихов. Фигура этого текста — еврей, идущий по «прекрасной, просто несравненной» дороге в горах — становится одним из главных образов, определяющих у Целана положение человека (и поэта) в мире: «...потому что, спрашивается, для кого она задумана-то, земля — не для тебя, скажу я тебе, она задумана и не для меня...». Связи между первым и вторым, между поэтическим языком и положением человека в мире, и будет посвящена эта встреча.

На семинаре мы прочитаем «Разговор в горах» — а затем обратимся к другим поэтическим декларациям Целана (речи «Меридиан» и «Лекции о темноте поэтического») и разберём отдельные места из нескольких стихотворений.

Начало диптиха лекций, посвящённого теме Ада и Рая.

Ад как начало пути. Где путь познания Рая начинается именно в Аду, согласно эсхатологии Данте. Ад становится не просто местом наказания или преобразования, но важным переживанием в поиске Рая.

Ад как движение к трансцендентному, где надежда рождается от безысходности. О парадоксальности ада: его статичности, но при этом цикличности в наказании, непрерывной динамике человеческого стремления к познанию Рая в Аду. Мы рассмотрим апокрифы, а именно то, как Христос спускался во Ад, и влияние данного События на идею спасения у Данте.

Лектор — художница, теолог и кинорежиссёр Лена Скрипкина. После лекции состоится показ танцевального фильма Лены «transumanato».

Завершение диптиха лекций, посвящённого теме Ада и Рая.

Почитаем апокрифы о Рае: как «Апокалипсис Петра» повлиял на создание Рая у Данте. Почему в «Божественной комедии» рай начнется с Луны — символа несовершенной чистоты. Роль Беатриче как божественной благодати, двигающей светила в пространстве Рая. Является ли Рай «морфологией непостижимого» — пространством, где рушатся привычные категории времени и формы.

Рай — не статика, не «золотой город», а бесконечный путь, и чем ближе мы к нему, тем сильнее его недостижимость. Важный образ Розы мистиков — финальное завершение Рая, гармония множества в единстве. Как современный образ Рая в кино перестал работать через образ, а перешел в опыт музыки и света (на примерах фильма «Древо жизни» Т. Малика и «Великая красота» П.Соррентино). И почему Борхес называл «Рай» самой сложной частью «БК» — попыткой выразить невыразимое и фиксация этого измерения в аллегории.

Лектор — художница, теолог и кинорежиссёр Лена Скрипкина.

На этот раз в цикле пойдет речь не о поэте (хотя Роберт Смитсон и писал стихи в начале карьеры), а о лэнд-арт художнике, чьи теоретические эссе и практические опыты с ландшафтами задали определяющий вектор всему направлению на несколько десятилетий и до сих пор не потеряли актуальности.

После лекции, которую проведет кинорежиссер и куратор цикла «Поэтики Земли» Иван Курбаков, состоится просмотр фильма «Spiral jetty» Роберта Смитсона, снятого им самим на 16мм и в дневниковой форме повествующего о создании одного из самых грандиозных лэнд-арт обьектов в истории.

И немного из характерных размышлений самого художника:

«В июне 1968 года моя жена Нэнси, Вирджиния Дван, Дэн Грэм и я посетили карьеры в Бангор-Пен Ангил, Пенсильвания. Берега подвесного сланца висели над зеленовато-голубым прудом на дне глубокого карьера. Все границы и различия потеряли свое значение в этом океане сланца, и рухнули все представления о единстве образа. Настоящее падало вперед и назад в грохоте «не-различия», если использовать определение энтропии Антона Эренцвайга. Казалось, словно кто-то находится на дне окаменелого моря и смотрит на бесчисленные стратиграфические горизонты, которые переходят в бесконечные уклоны и спуски. Синклиновые (нисходящие) и антиклиновые (восходящие) выходы и асимметричные обвалы пород стали причиной кратковременных обмороков и головокружений. Хрупкость, казалось, витала вокруг одного места, вызывая чувство перемещения, дрейфа.

Я собрал холщовую сумку, полную сланцевых осколков, для небольшого не-места. Но если искусство — это искусство, то оно должно иметь пределы. Как же обуздать эту «океаническую» территорию?»