Ночной музыке столько же лет, сколько и мирозданию. Иногда композиторы пытаются украдкой ее подслушать. Программа Île Thélème Ensemble «De la nuit» посвящена музыке о жизни и смерти в ночи.
***
Ночная музыка разных времен находится в сложных отношениях со словом. Ноктюрны Шопена мелодически похожи на оперные арии бельканто, только без текста, а аккомпанемент в них часто напоминает арпеджио гитары. В ариях итальянских опер время останавливается, чтобы герой и зритель могли ненадолго задержаться в пространстве дистиллированного аффекта: желания, страха, надежды. Слова, многократно повторяясь, словно заклинают мгновение продлиться; мелодии ноктюрнов Шопена магически заговаривают аффект. Композитор сочинял их не для концертной эстрады, а для салонов и гостиных. Впрочем, этот узкий круг слушателей не гарантировал ночной музыке, что она будет услышана и понята.
***
«Ноктюрны» (Night Music II, 1964) Джорджа Крама — своего рода сиквел к его собственному вокальному циклу «Ночная музыка I» на стихи Лорки: чтобы вол шептался с лебедой вечерней, /чтоб, не видя света, умирали черви,/ -чтобы зубы череп оголил в оскале, / чтоб желтел их отблеск и на белой шали. Мертвое и живое ведут тайный разговор и в «Ночной музыке II». Крам посвятил этот цикл своей четырнадцатилетней дочери, начинавшей карьеру концертирующей скрипачки, но в нем нет ничего детского. Дотошная точность нотной записи создает эффект предельно свободной импровизации; Крам предписывает исполнителям не только извлекать звуки обычными «академическими» способами, но и постукивать по корпусу скрипки, играть на ее струнах пиццикато (щипком) несколькими способами, а на открытых струнах рояля — пальцами и проволочной щеткой для игры на барабанах. Инструменты, которые в классической музыке издавна подражали пению, теперь издают шепоты и крики, будто доносящиеся из первобытной тишины.
***
В «Цветах зла» (Les Fleurs du Mal, 2015) Андреаса Мустукиса голос интонирует фрагменты стихотворений Бодлера, пению отвечают звуки подготовленного рояля, который здесь звучит в верхнем и нижнем регистрах подобно небольшому ансамблю перкуссионных инструментов. Строфы, выбранные композитором — о червях как агентах разложения. Бодлер сравнивает желание влюбленного с инстинктом червя, ползущего к трупу; Мустукис позволяет слушателю детально отслеживать стадии распада текста Бодлера. Вот только что он пелся плавно — а вот уже и разложился на плесень стука и звона у рояля и на липовый мед слогов и фонем в вокальной партии. Ночная музыка поглощает все, как и смерть.
***
«Ночной ветер» (Vent nocturne, 2006) Кайи Саариахо — тоже своего рода диалог, только между живым и записанным звуком. За самые «естественные» звуки здесь отвечает электроника. В первой части («Темные зеркала») кружат симметричные арпеджио альта, как в виртуозной каденции. Ветер - это звуки дыхания, которое порывами налетает на альтовую партию, словно размывает ее. Вторая часть («Дыхание тьмы») построена на постепенном расщеплении звука альта; теперь и дыхание, и звучание настоящего ветра с помощью эффекта реверберации постепенно превращаются в шуршание и звон — это акустический цемент, скрепляющий фрагменты вместе. Саариахо рассказывала, что идея «Ночного ветра» появилась, когда она читала стихи Георга Тракля с параллельным переводом на французский, но что в этой пьесе считать оригиналом, а что переводом, альт или ветер?
***
Сальваторе Шаррино в фортепианной пьесе «Ночью» (De la Nuit, 1971) вступает в диалог иного рода: не с литературным текстом, а с чужой музыкой. Вся ткань произведения - палимпсест фортепианного цикла Мориса Равеля «Ночной Гаспар». Ундина и ночной охотник за человеческими душами Скарбо - персонажи стихов Алоизия Бертрана и пьес Равеля, два призрака, манящий и ужасающий. Вся пьеса Шаррино - непрерывный каскад захлебывающихся друг другом, бурлящих и переливающихся крохотных цитат, который обрушивается на слушателя и растворяется в тишине. Шаррино говорил, что главное для него в музыке - завоевать свободу и реальность настоящего, поэтому он «убивает Моцарта и Верди каждый день». В «De la Nuit», цитируя общепризнанный шедевр, он находит парадоксальную свободу и превращает ритуальные для постмодернистского века цитаты в живой поток без границ и синтаксиса; произведение посвящено «чистой душе молодого Фредерика Шопена».
***
В «Сне птицы» (2010) Алексея Ретинского скрипичное соло все время будто испытывается на прочность: начавшись с виртуозных фигураций, оно постепенно тает, превращается в призрак кантилены. Даже в задорной сонатине (1951) Малькольма Арнольда ночные видения на мгновения выходят из тени. В самой середине этого залихватского карнавала масскульта, где джаз смешивается с балканскими плясками, кларнет и фортепиано, словно заговорщики, подмигивают друг другу, виртуозность не брезгует китчем, а затейливые ритмы не отпускают ни на миг, вдруг в середине медленной части возникает фантасмагория. Правда, и этот эффектный момент саспенса слишком напоминает родные для автора приемы киномузыки.
***
В «Кошачьих колыбельных» (Berceuses du Chat, 1915) Игоря Стравинского на тексты народных песен призраки наконец уходят обратно во тьму, а слова звучат ясно (три кларнета разного строя вторят им, бормочут вслед за голосом самые извилистые мотивы). Цикл написан в самом начале эмиграции: чем дальше Стравинский оказывался от России, тем более русским композитором он себя осознавал. Музыка «Колыбельных» волшебным образом рождается из фонетики и ритма, самой плоти русского языка. Цикл посвящен чете художников-«лучистов» Наталии Гончаровой и Михаилу Ларионову, которые через простонародную стилистику лубка пришли к абстрактному искусству; нечто похожее происходило и со Стравинским.
***
Композитор Павел Поляков, автор пьесы «Освежеванный бык» (2024), говорит, что в музыке модернизма «герой, истончаясь в пространстве, теряет свою собственную субъектность». Художники разных времен, от Рембрандта до Бюффе, изображали вспоротые бычьи туши подвешенными крестообразно, словно распятыми; по словам автора, освежеванный бык здесь сам исполнитель. Смычок вгрызается в гитарные струны, натянутые на скрипку, пока волос на нем не порвется в клочья - приговор приводится в исполнение, «пока смычок не закончится».
***
Ночная музыка противоположна речи, ибо ни к кому из людей не обращена, хотя и порой похожа на речь. Ночью музыка начинает говорить мистическим языком вегетативной жизни. Призракам нечего нам сообщить, но нам есть что сказать о них.